Л. Вертель Из цикла "Рыбацкими тропами". "Дрейф"

berendej

"Д Р Е Й Ф"

Кого-кого, а своего дружка Леху, заядлого спиннингиста, Павел за долгие годы совместных рыбалок изучил основательно. Достаточно было хотя бы мельком увидеть его плутоватую физиономию с веселыми какими-то цыганскими глазами, как становилось ясно, какие тараканы у него сегодня в голове, и чего от этого ухаря можно ожидать.
Но в этот раз Леха не был похож на самого себя. Через порог переступил осторожно, ни тебе улыбки, ни ухмылки, ни традиционного веселого «приветики» -- весь деловой, что тебе брокер с товарной биржи.
Павел сделал вид, что ничего такого не заметил, пожал протянутую руку, а сам продолжал украдкой наблюдать. Леха маленько потоптался, потом все-таки присел на стул, и все также молча начал поглаживать себя по голове никогда до конца не отмывавшейся ладонью автолюбителя.
Это был верный признак того, что он что-то знает, но не хочет за просто так делиться, а набивает цену себе и пока еще засекреченной новости.
Павел нарочито равнодушно, как бы нехотя предложил:
--Ладно, Леха, не темни, давай выкладывай.
Лехина рука снова потянулась к голове, но на полдороге остановилась, и он, в одно мгновенье превратившись в самого себя, добродушного улыбчивого малого, радостно сообщил то, что из него все это время само хотело выскочить наружу.
--Паша, ты был прав! В том озере есть рыба, при этом настоящая, трофейная!
Он вскочил со стула и уже с азартом продолжил:
--Прикинь, там на берегу стаяла экспедиция геофизиков, так они таких щук ловили!
Леха для убедительности раскинул по-рыбацки руки, и они, при его-то росте, отмеряли виртуальной щуке без малого два метра. Тут же, перехватив снисходительную улыбку Павла, чуть-чуть уменьшил размер монстра и уставился на приятеля.
-- Ты врубился? Я не прикалываюсь!
Здесь надо пояснить. Озеро, о котором шла речь, они разыскали на карте давно, и давно мечтали побывать на нем, надеясь от души там порыбачить. В общем-то, они рассуждали здраво. В тот дикий угол просто так добраться было нельзя из-за абсолютного бездорожья, и, вполне возможно, по этой причине водоем мог еще быть и не опустошенным любителями хвоста и чешуи.
-- Ну что, ты понял? Повторил вопрос Леха, продолжая периться на кореша.
Все же не зря они были закадычными друзьями. Этих нескольких минут с момента прихода Лехи хватило, чтобы и у Павла начали загораться глаза. Он вдруг почувствовал, что все дела, запланированные на ближайшие выходные и казавшиеся такими срочными, с необыкновенной легкостью потеряли всю свою былую важность, и что их можно запросто отложить хоть на неделю, хоть на две.
На поиски рыбацкого счастья, заждавшегося их на далеком лесном озере, наши герои отправились уже на следующий день. Правда, сезон для такой вылазки был не самый лучший – конец сентября, но, что тут поделаешь, так уж получилось…
Раньше они пытались организовать экспедицию в это рыбацкое Эльдорадо, и всякий раз отступали. Туда можно было добраться только на гусеничном БТРе или вертолете. Но таких вездеходов и «везделетов» у них не было.
На этот раз желание добраться до заветного озера оказалось настолько сильным, что все страхи перестали быть страшными, и друзья решились отправиться на обычной «Ниве». Когда же лесная дорога уперлась в сгнившую леспромхозовскую лежневку, они, взвалив рюкзаки, двинули дальше пешкодралом, как настоящие первопроходцы. Впереди их ожидал «путь» в виде географического пространства, помеченного на карте сплошными болотами.
Шли налегке, взяв только самое необходимое: спальники, топорик, котелок, продукты на пару дней и, понятное дело, рыбацкое оружие – спиннинги с боеприпасами в виде набора блесен и воблеров. Но даже этой поклажи хватило, чтобы бесконечно чавкающее под ногами болото с редкими сосновыми островками, позволявшими отдохнуть на сухом месте, вымотали их до предела.
Одно радовало, вокруг была дикая нетронутая природа. Ни одного человечка, ни одного звука цивилизации. Красота! Лишь пару раз на привалах подлетали и садились на безопасном удалении любопытствующие таёжные отшельники – вОроны. Не зря все же говорят о мудрости этой птицы. Видя двух бедолаг с мокрыми от пота лицами, они не пытались хихикать на своем птичьем языке и не каркали во всё горло, как это любят делать обычные вороны, а как-то сочувственно кронкали, будто понимали, что иногда и двуногих нужно пожалеть.
Пока топали, не раз вспомнили знакомого лесника, который на вопрос: «Сколько нужно добираться до озера?», ответил, что все зависит от того, как идти -- «по твердому» или «по мягкому». Они уже часов пять ломтили «по мягкому», и теперь жалели, что, недооценив болотные хляби, решили прямикнуть. А ведь знали: «Кто прямикует -- тот дома не ночует…»
К счастью, озеро они увидели еще засветло. Рюкзаки на прибрежную траву путешественники сбрасывали уже в густеющих сумерках, потому как вечер был пасмурный, и невидимое солнце скатывалось за горизонт. Но все же, бивак они успели сварганить неплохой.
Спустя полчаса, вдоволь нахлебавшись чая, друзья усталые, но счастливые с блаженствующими ногами, вызволенными из резинового плена, забрались в спальники. Каждый мысленно строил планы на предстоящую рыбалку, видел почти наяву пятнистых зубастых монстров, заставлявших раз за разом визжать фрикцион катушки, и уже в полной уверенности в завтрашний фарт вспоминали, как сладкую конфетку, неизбывное рыбацкое -- «Куда ей деться!».
Утро выдалось тихим прозрачным и красивым. Поторапливая друг друга, рыбачки, кое-как перекусив, оснастив спиннинги самыми проверенными, самыми уловистыми блеснами, двинули на промысел.
Вода в озере уже давно настыла, августовского тумана не было и в помине. В чистом осеннем воздухе были хорошо видны даже самые дальние берега. Обозрев внушительную панораму озера, рыбачки слегка опечалились. Вся прибрежная зона была завалены деревьями. Легко было догадаться, что это натворили зубастые дровосеки. Как говорится, наплодили бобров на свою голову. Подступиться к береговой линии из-за завалов было очень не просто, а уж махать спиннингом, об этом и говорить не приходилось. Вот тебе и нетронутое озеро, вот тебе и Эльдорадо!
Но кто видел унывающих рыбаков? Кто? Поднимите руки. Не тот это народ, не та порода! Уже через несколько минут Леха бодро заявил, что пойдет в обход в дальний конец озера, где к самой воде, судя по карте, примыкало большое болото, и где можно было забрасывать блесны без всякой оглядки. А Павел решил остаться на месте и попробовать покидать блесны-незацепляйки, которые таскал в своем арсенале просто так, на всякий случай.
С тем и разошлись.
Однако в незацепляйку веры было мало, и Павел рискнул начать с проверенных любимых вертушек. Увы, тут же две блесны были потеряны. Огромные деревины уходили под водой метров на двадцать и тройники всякий раз с успехом их цепляли.
Он уже был в полном отчаянии, когда, отойдя от бивака метров семьдесят, обнаружил причаленный плот, сработанный каким-то рыбаком лет десять назад, а может и раньше. В другом случае Павел не осмелился бы воспользоваться этим подозрительным плавсредством, но сегодня…что тут говорить, это была единственная возможность порыбачить.
Тщательный осмотр показал, что деревянная конструкция из семи осклизлых бревен может-таки удержать Павла, но при непременном условии: он должен вести себя тихо-тихо, не прыгать, не скакать, и находиться в самом центре, где стоял небольшой чурбачок для сидения.
Шест, воткнутый между бревен, никуда уже не годился. Вырубив новый, Павел, благославясь, оттолкнулся от берега.
Эх, кабы знать ему, в какое путешествие заманивают его местные черти, не подошел бы к плоту и близко! Но в том-то, наверное, и заключается вся прелесть нашей непредсказуемой жизни, особенно жизни рыбаков и охотников, что не дано никому знать, что нас поджидает за поворотом, и какими подарками собирается одаривать нас судьба.
Всё произошло вскоре после отплытия, когда плот, огибал полузатопленную осину. В какой-то момент шест застрял в илистом дне, и его никак не удавалось вытащить. Еще чуть-чуть и Павел оказался бы в воде, потому что по инерции плот уходил из-под ног, а шест, как якорь, удерживал на месте. Это было дурацкое положение, похожее на то, когда одна нога человека стоит на берегу, а другая находится в лодке. Павлу ничего не оставалось, как разжать пальцы. И тут он с ужасом обнаружил, что, распрощавшись с шестом, который был переносной точкой опоры, плот потерял, как говорят моряки, остойчивость и от малейшего движения готов был завалиться на бок, норовя превратиться в подводную лодку. Горе-путешественник вынужден был опуститься на четвереньки и ползти в центр плота, отмечая про себя, что потерял не только шест, но и спиннинг. Не оказалось на месте и стульчика-чурбачка.
После всего случившегося до Павла дошло окончательно – ловушка за ним захлопнулась. Глубина в этом месте была приличная, а вода… Он без содрогания не мог вспоминать, как однажды тоже в сентябре, будучи молодым охотником, решил достать из воды подстреленную утку. В азарте, сняв одежку, бросился в ламбу и тут же вылетел обратно, почувствовав, что залетел в кипяток. Потом уже сообразил, что судорогой свело ногу «кипятком» с почти нулевой температурой.
Звать Леху тоже было бессмысленно. Он на своих длинных ходулях уже был далеко, да и ветр к этому времени проснулся окончательно и во всю трепал кроны еще не сваленных бобрами деревьев, создавая над озером шумовую завесу.
Стоя на четвереньках с мокрыми руками и коленями, Павел по- волчьи оглядывался, пытаясь разобраться, чего еще можно ожидать от этого незапланированного дрейфа. Как назло, ветер дул с берега. Стрельнув глазом в ту сторону, куда плот должно было прибить, несчастный не без радости отметил, что это было самое короткое расстояние. Дуй ветер градусов на десять левее, плот вынесло бы из губы и…О том, что его ждало бы в этом случае, ему не хотелось и думать.
Самое обидное, скорость дрейфа была почти нулевой. Да это и понятно, почти вся масса плота находилась ниже ватер линии, а парусность…какая там парусность из его одинокой фигуры! Но прошло минут десять, и Павел обнаружил, что плот все же добавил скорости, ветер свое дело делал. А тут еще на помощь пришла память.
Однажды на открытии зимней рыбалки на Онежском озере он с друзьями промышлял на самой дальней луде. На берег вечером возвращались подгоняемые свежим напористым ветром. Его легкие алюминевые санки с привязанным шарабаном раз за разом на гладком льду обгоняли хозяина и потом, выбрав слабь шнура, с грохотом опрокидывались. Случалось, они били сзади по ногам хозяина, и тогда он сам падал, правда, без грохота. Друзья со своими пластиковыми корытами, подшучивая над ним, ушли далеко вперед, а он все не мог укротить самосвал на полозьях. И вот тогда его осенило. Он оседлал свой шарабан, расстегнул куртку, расправил две полы, как крылья паруса, и домчался до берега, на зависть друзьям, как сказочный Емеля.
Понятное дело, и тут, на плоту, куртка была расстегнута и выставлен парус из двух крыльев.
К этому времени Павел уже маленько освоился и мог позволить себе стоять на коленях. Больше ничего придумать было нельзя, и новоиспеченному шкиперу оставалось только плыть, да любоваться окружавшим его миром.
Даже мокрые колени и неудачная рыбалка не могли испортить развернувшуюся перед ним картину великолепного солнечного дня золотой осени. Настоящий листодер в лесу еще не прошел, и все березняки, сбегавшие гривами к самому озеру, старались продемонстрировать ему, единственному в этот момент зрителю, свой роскошный золотой наряд. А тут еще из-за леса появилась лебединая пролетная стая, наполнившая поднебесье голосами, похожими на далекие колокольные звоны, и от плохого настроения у Павла не осталось и следа. Он вдруг понял, что судьба сегодня была к нему не так и жестока, и что ему уже никогда не забыть эту поездку, этот плот, с которым он уже почти сдружился, и это синее небо над головой со сказочными белоснежными птицами.
Довольный спасатель с тремя щуками за спиной объявился часа через три, когда ветер уже стих, и плот, не дотянув до желанного берега самую малость, застрял в зарослях кувшинки.
При виде стоящего на коленях друга, Леха еще издали начал зубоскалить, отпуская остроты по поводу необычного намаза новоиспеченного мусульманина, но, увидев лицо товарища, понял, что тому не до смеха.
Забагрить плот спиннинговой блесной, было делом техники, и вскоре «моряк» смог ступить на твердую землю.
После ужина, наверное, от всего пережитого за день, Павел долго не мог уснуть. Он лежал рядом с догоревшим костром и смотрел на звезды, которые становились всё ярче по мере угасания вечерней зори и по мере того, как ослабевали блики углей, подернутых пеплом.
И в это время одна из звезд, прочертив яркий след на небосклоне, упала за горизонт. Загадать желание Павел не успел, да и чтобы он мог попросить у Судьбы? Счастья? Так он и так счастлив. Не верите? Леха может подтвердить.